16 и 17 октября Театр Эстония

Театр имени Владимира Маяковского, Москва

Марюс Ивашкявичюс

Режиссер: Миндаугас Карбаускис (Литва)
Художник: Сергей Бархин
Художник по костюмам: Мария Данилова
Художник по свету: Игорь Капустин
Музыка: Гиедрюс Пускунигис

В ролях: Евгения Симонова, Татьяна Орлова, Алексей Дякин, Вера Панфилова, Сергей Удовик, Алексей Сергеев, Павел Пархоменко, Юлия Силаева, Юлия Соломатина, Мириам Сехон, Майя Полянская, Максим Глебов

 

«Русский роман» – это своеобразная семейная сага, вариация на тему романа «Анна Каренина», в которой Лев Николаевич Толстой выступает не только как автор своего шедевра, но и как автор своей же семейной драмы. Бывают романы, построенные на жизни автора. Но бывают и такие, которые в будущем строят жизнь автора. Либо ее ломают. И тогда в этом слиянии реального и художественного автор становится самой трагичной фигурой своих творений.

Кажется, не только из инсценировок произведений Льва Толстого, но и из пьес о нем и о его семье можно составить солидную библиотеку. Марюс Ивашкявичюс пошел своим, оригинальным путем и определенно создал одну из лучших, если не лучшую пьесу этого воображаемого собрания. Дело даже не в том, что, занявшись историей семьи Толстого, после сомнений и колебаний Ивашкявичюс исключил из числа действующих лиц самого писателя. И не в том даже дело, что Ивашкявичюс смешал роман жизни, то есть историю драматических, страстных, иногда болезненных отношений писателя и его супруги, с романом литературным: «подселил» к отсутствующему Льву Николаевичу персонажей из его романа «Анна Каренина». Ивашкявичюс и Карбаускис пошли дальше. Довольно банальная схема описания мучений творцов, согласно которой автор должен пережить что-то трудное в жизни, а потом положить свой опыт на бумагу, не для них. В «Русском романе» вымысел обретает власть над реальностью, созданное воображением и отлитое в слова оказывается невольным пророчеством писателя о своей судьбе, почти что проклятием.
Собравшиеся вокруг умирающего Толстого люди одержимы лишь азартом свидетелей исторического события, они ловят каждое его слово не от любви, а от предчувствия, что эти слова можно будет дорого продать человечеству.